"Стратегия развития Нижегородской области до 2035 года, которая сегодня активно обсуждается, - это документ, создаваемый с целью отражения современных тенденций для эффективного продвижения нашего региона в будущее", - заявил эксперт АНО "Минин-центр" Игорь Соловьев.
Он обратил внимание, что нижегородская стратегия, как это предусмотрено действующим законодательством, взаимосвязана с четырьмя главными федеральными программами: стратегией национальной безопасности; стратегией социально-экономического развития (роль, которой во многом выполняет майский 2018 г. указ президента); стратегией научно-технологического развития и стратегией пространственного развития.
"Последний документ является определяющим для регионального развития и прежде всего на него ориентируется нижегородская "Стратегия-2035". Важным форматом современного пространственного развития является агломерация, которой в нижегородской "Стратегии-2035" посвящен существенный раздел", - сказал Соловьёв.
"Тема формирования нижегородской и других российских агломераций сравнительно новая, вызывающая много вопросов. Прежде всего в понимании самой необходимости развития такого пространственного явления. Агломерация – явление, вытекающее из процесса современной урбанизации, изучением и проектированием которого занимаются уже длительное время в странах ЕС, США, в Китае и Японии. В России за последние 20 лет ничего серьезного в этом направлении сделано не было, при этом была, по сути, потеряна школа советского пространственного планирования. Анализ пространственного развития последних десятилетий позволяет констатировать, что активная урбанизация является объективной тенденцией современной экономики", - отметил он.
Эксперт подчеркнул, что развитие глобальной экономики приводит к снижению доли сельского хозяйства и классической промышленности, с другой стороны, происходит активный рост сферы услуг и концентрация экономического потенциала в отдельных структурных и географических центрах. "Так, сегодня пять крупнейших компаний мира не имеют собственного производства, а заняты продвижением технологий, производств и услуг на других рынках (Apple, Microsoft, Amazon), при этом их экономический ресурс четко географически локализирован. В то же время урбанизация и само пространственное фокусирование ресурсов является процессом управляемым", - сказал он.
По мнению Соловьёва, в рамках государственной политики можно моделировать территориальные точки активного социально-экономического роста, а также поддерживать конкретные типы территориальных образований, что вызвало в России активную дискуссию по поводу приоритетов развития разных пространственных форм.
"Проблему-дискуссию можно выразить следующими акцентами. Стоит ли сосредоточивать серьезные ресурсы в мегаполисах-агломерациях? Не приведет ли их активное развитие к деградации и исчезновению малых и средних городов России? Другим словами, проблема в принципиальных приоритетах, при, казалось бы, очевидности компромиссного варианта. Однако недостаток глобальных ресурсов в современной России делает эту проблему весьма актуальной. Как показывает мировая и российская аналитика, концентрация современных технологий и ресурсов в крупных мегаполисах дает сегодня качественный мультимодальный эффект активного развития", - сказал эксперт.
"Сегодня при 55% доли городского населения в городах формируется 80% валового регионального продукта (ВРП). В тоже время в экономически развитых странах мира уровень урбанизации составляет 80-90% и динамично увеличивается. Например, в Китае в 1979 г. он составлял 19%, в 2018 г. – 60%, а по прогнозу к 2030 г. составит 75%. Такая динамика является мировой тенденцией: по данным ООН уровень мировой урбанизации с 55% в 2017 г. вырастет до 60% в 2030 г., страны с более высоким уровнем входят в число экономических лидеров, в которых явные конкурентные преимущества получают города с населением свыше 1 млн человек", - рассказал Соловьёв.
Он также напомнил, что доля урбанизации в современной России составляет 75%. Показатель выше общемирового, хоть и ниже, чем в развитых экономиках. "Однако в России проявились две проблемные тенденции. С 1989 г. рост урбанизации составил всего 1%, при этом активно идет процесс вторичной урбанизации, т.е. население быстро перераспределяется из малых и средних городов прежде всего в два крупных центра: Москву и Санкт-Петербург. В свою очередь, такой неравномерный характер урбанизации вызывает диспаритет социально-экономического развития и качества жизни. По данным Минэкономразвития индекс городского развития, оценивающий качество жизни, в крупных российских городах составляет: в Москве – 212 баллов; в С-Петербурге – 180; в Нижнем Новгороде – 148; в Челябинске – 126; в Волгограде – 93 и далее по нисходящей", - обратил внимание он.
"Такой диспаритет при низкой транспортной доступности в свою очередь вызывает угрозу территориальной целостности страны, т.к. уменьшение населения особенно за Уралом и на Дальнем Востоке усложняет контроль за огромными территориями", - сказал Соловьёв.
Эксперт также заявил, что принципиальной является демографическая проблема. "В то же время ее решение упирается в уровень социально-экономического развития, а это требует необходимости точек экономического роста – и здесь круг замыкается принципиальным вопросом: какие территории необходимо приоритетно развивать при сравнительно ограниченных ресурсах?", - задал он вопрос.
"Сегодня на этот вопрос есть два ответа. Во-первых, вся зарубежная и российская аналитика показывает, что наилучший инновационный потенциал развития находится в крупных городах – агломерациях. Факторами этого являются: качественная среда для жизнедеятельности и раскрытия человеческого потенциала; наличие креативного класса; скорость и глубина распространения знаний и обмена информацией; генерация инноваций и технологий", - пояснил Соловьёв.
"Инновации динамично развиваются в крупных городах, и, если формировать дополнительные условия, то этот потенциал качественно увеличивается. Во-вторых, как показывает практика, приоритет концентрации средств в развитие средних, малых городов и проблемных пространств, может только поддерживать существующий уровень, но не способствует качественному экономическому росту и не отменяет активной урбанизации той же Москвы, где уровень качества жизни все равно будет опережающим. К тому же приоритетное поддержание провальных территорий только увеличивает риски неэффективного расходования средств. В результате осознания таких тенденций сегодня в федеральной стратегии пространственного развития (СПР) проблема решается вполне логично – активизация точек роста в дополнительных агломерациях, кроме Москвы и С-Петербурга, с широкой географией охвата", - подчеркнул эксперт.
Он напомнил, что министр экономического развития РФ Максим Орешкин, представляя проект СПР России в июне 2018 года, при расширении географии экономического роста выделяется несколько типов территорий, по отношению к которым предусматривается пакет мер, исходя из их специфики:
1. Крупнейшие города с прилегающими территориями – агломерации.
2. Территории высокопроизводительной моноспециализации, связанные с развитием с/х или добычей ресурсов.
3. Малые и средние города, сельские территории, находящиеся за пределами агломераций, за поясом в 40-50 км, которые должны обеспечивать повышение устойчивости пространственного развития РФ.
4. Геостратегические территории, за счет которых обеспечивается территориальная целостность и национальная безопасность.
Как отмечают эксперты, это позволяет осуществлять контроль территорий, что особенно значимо для Сибири и Дальнего Востока. Сегодня актуально защищать не границы, а экономически активные центры, развитие которых дает мультимодальный эффект (рост ВРП, формирование креативного класса, способного противостоять новым вызовам, применение новых технологий защиты пространств).
Отмечается также, что важным элементом пространственной взаимозависимости является необходимость для развития агломераций восполнимого источника: национального (малые, средние города и сельские территории) или зарубежного.
При этом, по мнению эксперта "Минин-центра", профессора Олега Колобова, не следует повторять ошибку США – когда развитие крупных городов не давало жизни городам вокруг, а осуществлялось за счет зарубежных ресурсов: закупки полуфабрикатов и сырья в Китае, иностранной трудовой миграции, активном росте импорта и т.п.
"Все это привело к деградации некоторых моногородов и отраслей экономики США. Во многом ответной реакцией на эти просчеты был успех на выборах Дональда Трампа, выступившего с программой отстаивания американских экономических интересов. Также важным элементом снятия противоречия между развитием различных типов территорий является необходимость создание многоуровневой инфраструктуры", - сказал Колобов.
Как отмечает министр экономического развития РФ Максим Орешкин, разноплановая инфраструктура – это якорный элемент стратегии пространственного развития России, предусматривающий следующие магистральные направления: транспортное; электроэнергетическое; цифровой экономики.
Эти направления должны быть сориентированы на населенные пункты 4 уровней:
1. В городах-агломерациях.
2. В 50 км зоны крупных городов.
3. На территориях, которые увязывают малые и средние города с агломерациями.
4. В национальной системе коммуникаций между крупными агломерациями и территориями между ними.
"В конечном итоге все эти стратегические федеральные планы должны быть детально взаимосвязаны с региональными и муниципальными стратегиями. Уже сегодня из 12 национальных программ 10 напрямую влияют на региональное и муниципальное пространственное развитие, в дальнейшем эта взаимосвязь должна усилиться за счет необходимого выявления специфики, прежде всего муниципального уровня", - обратил внимание Соловьёв.
По его словам, сегодня в проекте СПР России планируется активное развитие 20 крупных агломераций. "Одной из них является нижегородская, развитие которой, согласно областной "Стратегии-2035", предусматривает отдельную программу продвижения с определением эффективной специализации и конкурентоспособных отраслей экономики", - сказал эксперт.
© 2024, «Открытые новости». Все права защищены.
При копировании материалов гиперссылка на zarodinu-zaputina.ru обязательна. * 
* XML, HTML